|
|
Статьи, Анализы, Обзоры
поступало из всевозможных, вынашивающих неоконсервативные идеи научных центров
типа «Института исследований ближневосточных средств информации» (“Middle East Media Research Institute”),«Вашингтонского института ближневосточной политики» (“Washington Institute for Near East Policy”) и «Еврейского института национальной безопасности» (“Jewish Institute for National Security Affairs”).
Весьма интересно отметить тот факт, что должность директора-офицера оставалась вакантной все то время, пока я там работала. Эта вакансия и длительное отсутствие объективного осмысления и анализа происходящего в регионе для информирования ответственных сотрудников Пентагона, готовящих политические решения, раскрывают во многом методы работы неоконсерваторов и их цели на Ближнем Востоке и связанные с этим трагические ошибки, допущенные в Вашингтоне и в Ираке за последние два года.
Вскоре я осознала “modus operandi” (« образ действия » лат.; прим.перевод.) политики «текущего момента» - политике, не перегруженной знаниями и опытом и не затрудняющей себя обсуждениями с новыми политическими назначенцами администрации Буша.
Так, например,
бывший опытный руководитель израильского, ливанского и сирийского направления был замещен молодым политическим назначенцем из Вашингтонского института
. Обоснованием такого решения служило, якобы, то обстоятельство, что предыдущий руководитель, которому по положению следовало быть объективным по отношению к политике израильского премьер-министра Ариэля Шарона, имел нарекания и поэтому был уволен.
Я убедилась, что в Директорате на самом деле предпочитают тех, кто придерживается определенных идеологических взглядов. В первый же мой день пребывания в офисе
один из карьерных гражданских служащих с некоторой скорбью в голосе посоветовал мне, что, если я хочу добиться успеха по службе, мне не следует говорить что-либо положительное о палестинцах
.
Это противоречило официальной американской политике, призванной служить непредвзятым посредником между Израилем и Палестиной. В тот момент много было разговоров о возможной поддержке Бушем идеи палестинской государственности. То, что Пентагон мог бы осуществлять и, хуже того, уже осуществлял свою собственную международную политику, до меня еще в то время не доходило.
Летом наш Директорат перебазировался в одно длинное офисное помещение на четвертом этаже между 7-м и 8-м коридорами «кольца Д», которое становилось все более и более тесным. С разговорами о войне и о ее планировании в отношении Ирака приходили самые разнообразные люди. Сообразительный и прыткий, одетый «в гражданку» подполковник по имени
Бил Брюнэр
руководил иракским направлением, и, вероятно, он был назначен в Директорат одновременно с Биллом Люти. Я узнала, что Брюнэт, как и Люти, служил в качестве военного помощника Спикера Джингрича. Все очень просто, -
Джингрич теперь являлся активным деятелем бушевской Коллегии оборонной политики
, которая разместилась на третьем этаже под нами.
Я спрашивала, почему Брюнэр носит гражданскую одежду, и мне отвечали, – «Он-дрессировщик Чалаби». Чалаби, ну конечно это был
Ахмад Чалаби
, -
президент Иракского национального Конгресса
, любимый ссыльный неоконсерваторов и источник большинства их «разведывательной информации». Сам Брюнэр рассказал, что он вынужден проводить много встреч в «Даунтауне» (центрВашингтона;прим.перевод.) в гостиницах, что и объясняет ношение им цивильной одежды.
Вскоре, в июле, к нему присоединился летчик ВВС, полковник
Кевин Джонс
. Я думаю об этом, как о военно-гражданском партнерстве, хотя оба они были офицерами, наделенными полномочиями. Среди других людей, пребывающих летом 2002 года, был
Майкл Маковский
, недавний выпускник Массачусетского технологического института, защитивший диссертацию, связанную с деятельностью Уинстона Черчилля и
собиравшийся работать по «иракской нефти»
.
Он был младшим братом Давида Маковского. Давид в тот период являлся ведущим сотрудником Вашингтонского института и, формально, редактором про-ликудской газеты. Майкл был молчалив и, казалось, чувствовал себя дискомфортно, находясь рядом с нами. Вскоре он исчез на одной из последующих стадий операций и я редко его видела после этого.
Поздним летом новое пространство было выделено наверху на пятом этаже и «расширяющееся иракское направление» удвоилось с появлением
Службы специальных планов
(“Office of Special Plans”-OSP), которая заполнила верхние помещения. Служба продолжала расширяться и в последствии.
Другим человеком, который, как я отметила, появился внезапно, был
Майкл Рубин
, еще один сотрудник Вашингтонского института, работавший в области иракской политики. Он и
Крис Штрауб
, отставной офицер, являвшийся представителем Республиканской партии в Комитете Сената по разведке, были естественно предписаны к Службе специальных планов.
Джон Трухильо
, - аналитик Разведывательного агентства министерства обороны, был назначен ответственным за обобщение разведывательной информации по Ираку и докладу ее Люти. Трухильо в августе 2002 года закончил одногодичные курсы повышения квалификации офицеров министерства обороны. Разведывательное агентство предложило ему «после возвращения из годичного отпуска» рутинную должность в разведке, но ведь не было ничего более интересного, чем работать в августе 2002 года у Люти. Джон «попросил» Люти вызволить его из разведывательной бюрократии и профессионального заточения и таким образом продлить его «отпуск» еще на год.
Трухильо и я, как друзья, проводили коридорные дискуссии. Одна, которую я помню наиболее четко, происходила вскоре после знаменитого выступления, известного как речь в форме «грибовидного облака» президента Буша в Цинциннати в октябре 2002 года, в котором он утверждал, что Саддам имел оружие массового уничтожения так же, как и связи с международным терроризмом и успешно работал над созданием ядерного оружия с целью вооружения им «священных бойцов» («террористов-смертников»).
Я спросила Джона, кто «кормит» президента всем этим вздором о Саддаме и угрозе, которую он представляет для нас в плане доставки средств массового уничтожения и своих связей с террористами, хотя ничего подобного не было ни в одной разведывательной информации, с которой я знакомилась в последние годы. Джон настаивал на том, что это не было преувеличением; однако, когда я попросила его привести пример хотя бы одного разведывательного доклада, в котором об этом бы говорилось, он только смог сказать мне,- «
Карэн, мы располагаем источниками, к которым ты не имеешь доступа
».
В нашем офисе среди тех, кто не принадлежал к неоконсервативным кругам, существовало широко распространенное мнение, что такие «источники» принадлежали к тем «чегоизволитесь» контактам, которые, имея «доверительные отношения» со Службой специальных планов и в окружении вице-президента, зарабатывали свои «тридцать серебреников», -
Ахмад
|
Оставить комментарий к статье
|
|
