|
|
Статьи, Анализы, Обзоры
решили единогласно некоторые в Азии, чтобы домостроительно привлечь многих, принимать их крещение, пусть это будет так... Ибо боюсь, как бы побуждая их к новому крещению, мы не повредили их спасению таким строгим требованием»
.
Итак, согласно рассуждению Василия Великого, крещение еретиков не принимается, ибо они утратили благодать Святого Духа и должны быть крещены. Крещение раскольников принимается, потому что они ещё удерживают благодать, полученную ими каноническим путём в Церкви. Проблема возникает в случае превращения раскола в ересь.
Но в этих случаях, хотя сам Василий Великий думает, что приходящие должны быть крещаемы, крещение принимается по икономии (домостроительно) по следующим причинам:
• дабы не было отступлений от порядка, который возобладал в Церкви и
• чтобы не затруднять их (крещённых во Имя Святой Троицы) приход в Церковь и, значит, спасение.
В истории Вселенской Церкви различное применение принципа икономии изначально означало определённую неоднородность решений о признании Крещения.
Такая неоднородность сохраняется и сейчас в практике различных Поместных православных Церквей. Особенно это относится к православной диаспоре, потому что, например, в США практика принятия в Церковь различна в разных епархиях или даже в пределах одной епархии . Такая неоднородность объясняется только тем, действует ли духовенство по правилам «акривии» или по правилам «икономии» .
Человек не может стать членом Церкви, с православной точки зрения, в таинствах, которые совершаются вне канонических церковных границ. Ибо вступление в Церковь – это всегда вступление в определенную церковную общину, которая органически связана с единым и нераздельным телом Церкви. «Едино тело верных... и тело это не разделяет ни время, ни пространство: ибо связаны мы друг с другом не суставами и сухожилиями, но узами любви отовсюду облечены» .
Вне этого тела невозможно спасение. Так и вступление в отколовшуюся часть Церкви не может сделать человека частью тела церковного. Это означает, что вступление в Церковь не может произойти вне её канонических границ. Когда Церковь принимает новых членов по икономии и не приемлет с приходящими их таинств, которые совершены вне её пределов, то она действует всей сущностью своих Таинств. Она действует властью, которая дана её Основателем. Достаточно принять миропомазание, которое и позволяет действовать благодати Божией в каждом случае прихода раскольника или еретика.
Подводя итоги, мы можем сказать, что вступление в Церковь требует двух факторов: а) благодати Божией и б) соработничества человека. Благодать Божия действует и вне канонических церковных границ, как это было прежде исторического появления Церкви. И если семя слова [пребывавшее в мире до явления Христа] в некоторой степени соделывало человека причастником Бога Слова, то тем более это происходит после вочеловечения Бога Слова и создания Церкви.
Но таковое приобщение не соделывает реальным спасение и обóжение человека, поскольку он остаётся вне тела Церкви. Если он не вступает ни в какую церковную общину, которая законным образом сохраняет единство с превосходящей время общностью верных, он не вступает в Церковь. Конечно, не все, кто вступили в Церковь, реализуют благодать, которую приемлют в Таинствах. Иногда участие в Таинствах может быть не только во спасение, но и во осуждение того, кто причащается . Но если члены Церкви открыты для всегдашнего действия благодати, то раскол и ересь отделены от него в принципе.
Человек вступает в Церковь тогда, когда переходит через её порог. Православная экклезиология зиждется незыблемо на сущностном фундаменте. Затейливые образы (вроде «разных путей на одну гору» – прим. пер.), которые часто используют и православные богословы в ходе экуменического диалога, пусть даже сохраняют благочестивые стремления, не выражают ни акривию, ни икономию православной Церкви.
Церковь, как образ и икона «всего мира» , представляет целый мир в завершённой перспективе. Поэтому она есть и остаётся открытой для всего мира. Но и мир обретает достоинство и преображается действительным образом только в Церкви. Поэтому вступление человека в Церковь возводит его к подлинному достоинству и обóжению. Оно ведёт его к становлению как личности, к раскрытию его как всемирного человека.
5. Нравственный смысл экклезиологического догмата
Догматы Церкви непосредственным образом связаны с жизнью верующих людей. Не существует догмата о Боге, не соотнесённого с жизнью и поведением человека. Одновременно в догматах выявляется коренное отличие Бога от человека. Бог есть «огнь поядаяй» (Втор. 4, 24). А человек в состоянии падения не в силах приблизиться к Богу . Только если формируется новое состояние человека становится возможным общение человека с Богом.
Это новое состояние приуготовляется смирением. Если известно, что общение человека с Богом, основанное на устроении человека «по образу и по подобию» Божию, было разрушено надменностью человека, то смирение приуготовляет человека и возводит его к пределу общения с Богом. Восприятие человека Богом при вочеловечении Бога Слова явилось и осуществилось в личности Пресвятой Богородицы, Которая стала «межой» тварной и нетварной природы ; Её главным свойством является смирение и полное доверие Богу: «Се раба Господня: буди Мне по глаголу твоему» (Лк. 1, 38).
Христос, когда призывает Своих учеников и требует от них совершенного самоотречения, не объявляет догматически Своё Божество, но направляет их постепенно к опытному исповеданию этой истины. Апостолу Петру, который исповедует Его Божество, Он говорит: «Блажен еси, Симоне, вар Иона, яко плоть и кровь не яви тебе, но Отец Мой, иже на небесех» (Мф. 16, 17). Но одновременно Он заповедует ученикам не открывать никому то, что Он – Мессия (Мф. 16, 18-19). И опять догматическое знание рождается не от официального сообщения, но после серьёзной предварительной подготовки, осуществляемой внутри самой повседневной жизни, благодаря опыту, который непосредственно приуготовляет человека принять истину.
Знание Бога не есть теоретическая гипотеза, но живой и жизненный опыт. Бог есть любовь (1 Ин. 4, 16). И истина любви узнаётся в самом ходе жизни. Пока человек не живёт любовью, он не может узнать Бога (1 Ин. 4, 8). И когда он узнаёт истинную любовь, он не может не признать в ней Бога.
Между догматом и нравственностью не существует простой внешней связи или аналогии. Догмат обосновывает нравственность, а она начинает выражать онтологическую реальность, которую являет догмат. Догмат содержит всю сущность нрава. Когда мы говорим о «нравственном содержании» какого-либо догмата, мы имеем в виду «ту нравственную истину, которая по самой своей природе содержится в этом догмате, и которая вне этого догмата утрачивает весь свой смысл» .
Эту сокровенную связь догмата и нравственности не так легко ощутить, если
|
Оставить комментарий к статье
|
|
