|
|
Статьи, Анализы, Обзоры
божества с абсолютной властью.
В таком случае общественные ценности предстают равносильными религиозным истинам и божественным заповедям, хотя они отличаются от них по существу, потому что божественные заповеди, по крайней мере в стенах Церкви, суть воля и действование Личного Бога . Но и божественные заповеди могут легко стать общественным достоянием или как-либо иначе быть введены в общественную жизнь, так что они станут независимыми и утратят свой личностный характер. Они уже не будут рассматриваться как воля и действование Личного Бога и будут восприниматься как «объективные» религиозные ценности. Они утрачивают свой совершенный личностный характер и превращаются в сплошной набор обязанностей.
При обмирщении общества религиозные ценности могут полностью или частично использоваться как исключительно социальные ценности, с определёнными возвышенными, но не обязательно религиозными свойствами. Это и происходило в широком масштабе в Европе, начиная с эпохи Возрождения, но особенно в эпоху Просвещения. Отделение общественной жизни от религии, веры и необходимость утверждения её на новом историческом основании привело к принятию новых ценностей, которые были выдвинуты новейшей философией.
Само собой разумеется, что эти ценности сохраняют очевидные христианские признаки, ибо образовались в пределах христианского мира. Но они, с другой стороны, приняли отчетливо антихристианское и уже вполне очевидное антицерковное направление, потому что было забыто их происхождение, и они уже выдвигались как нечто противоположное церковному учению. Конечно, при этом не нужно умалчивать об отклонениях или ложных истолкованиях церковного учения представителями Церкви, также и о крайностях и искажениях пристрастных полемистов с Церковью.
Показательным примером такого смещения является Декларация прав человека. Эту декларацию нельзя понять, не зная тех глубинных её предпосылок, которые веками создавало христианство. Признание неотъемлемых прав человека предполагает в качестве богословской основы признание его как абсолютной ценности. Такой взгляд на человека имеет своим основанием учение о нём как о творении его «по образу и по подобию Божию». Несмотря на это, Декларация прав человека зиждется исключительно на мирском основании, не апеллируя к богословским началам, а обращаясь только к естественному праву. Это связано и с тем, что церковные деятели и римокатоличества, и протестантизма не только не поддерживали, но и сражались с идеей прав человека .
Это не удивительно, если принять во внимание, что христианские тезисы Декларации были предложены совсем в другом духе и на совершенно новом и отличном от изначального основании. Единственное, что странно, так это то, что церковные деятели, которые противодействовали этой Декларации, предпринимали это не ради чистоты Евангелия, но утверждаясь на столь же ошибочном основании. Они утверждались на определённых ценностях, которые также строятся на христианском Предании, но без реальной связи с истинной христианской верой и жизнью. Но никто не сможет сказать, что эти ценности не касаются живым и непосредственным образом христианской этики.
Церковная жизнь и многовековое влияние христианства на жизнь людей сформировало ценности и обычаи, которые возвысили культуру и смягчили нравы. Верно замечено, что «Церковь была и на Востоке, и на Западе единственным в своём роде учителем всех нравственных ценностей. Все нравственные ценности современной культуры восходят к христианским истокам, более того – к Евангелию Христову» . Но это не так важно в сравнении с личным преображением человека, что и составляет главную цель христианской нравственности и цель сотворения человека.
Социологический подход и анализ ценностей ставит под сомнение их абсолютность и обращает их в договорные производные общественной жизни. Но утрата абсолютного характера ценностей происходит за счёт авторитета и влияния на общество такого социологического подхода. Это и вызывает одновременно новое понимание и новое толкование ценностей, приводящее к их полному отрицанию, то есть к нигилизму и грубому догматизму.
Это означает, что социологический анализ всегда будет иметь одно из двух тяжких последствий: а) либо он пошатнёт основания общественной жизни, б) либо создаст возможность произвольного догматизма. И то и другое весьма широко ощутимо в наше время. С одной стороны, ценности стали относительными или вообще распались, не без влияния социологического подхода и анализа, а с другой стороны, всё более влиятельными становятся новые идеологемы и концепции, принимающие вид социологии. Во втором случае можно говорить о различных социологических школах, которые оказали важное влияние на новейшую историю. Для решения этой дилеммы необходимо связать социологию с этикой.
С богословской точки зрения критический подход и анализ ценностей оказывается полезным и необходимым. Ценности, как мы сказали, абсолютизируются и выступают как малые божества. Тем самым они дезориентируют человека, лишают его реальной цели, то есть личной связи и общения с живым и действующим в истории Богом. Привязанность к ценностям раздробляет непосредственность и полноту личных отношений.
Это означает, что одновременно подвергаются дроблению личный и динамический образ христианской этики. Социологическое исследование этики может открыть путь для её пересмотра. Нужно уничтожить идолов и дать возможность личности осуществить этику в своей жизни. Но простое социологическое исследование не спасает от опасности разлада и самочиния. Эта опасность особо ощутима в наше время.
Христианская этика всегда мыслится как выражение жизни во Христе. Это особенно подчеркивается в Православной Церкви. Обособление и ограничение её только областью социальной жизни искажает и извращает её. Ибо тогда христианская истина отождествляется с учением о долге и об обязанностях, которые в конечном счёте оказываются оторванными и даже противопоставленными духу христианской этики. Особым образом социологизированная христианская этика христианских исповеданий Запада порой превращается в пародию на Евангелие и евангельское нравственное учение.
Это неизбежно, если принять во внимание, что Евангелие не от человеков происходит (Гал. 1, 11), и что всякая попытка подчинения его человеческим целям и намерениям неизбежно вызывает искажения. Это не означает, что ценности и институты, которые сформировались в истории под влиянием евангельского духа, не нужны или не могут быть поставлены в перспективу христианской этики. Ведь они, помимо объективной важности для организации и поддержания личной и общественной жизни, полезны для духовного преуспеяния и совершенствования верных.
Но здесь возникает вопрос: как могут материальные ценности и уложения помочь духовному преуспеянию и совершенствованию верных?
Ответ на этот вопрос легко дать, если учитывать принцип ипостаси, то есть личности. Что означает этот принцип? Он означает просто-напросто, что всякая положительная или
|
Оставить комментарий к статье
|
|
