|
|
Статьи, Анализы, Обзоры
когда кровавый режим Хусейна рухнул как карточный домик под одобрительные возгласы простых иракцев, тон освещения событий перестал быть столько явно антиамериканским.
Позицию Путина можно объяснить его стремлением завоевать у публики еще большее доверие, учитывая предстоящие парламентские и президентские выборы. И хотя исход выборов 2004 года очевиден, президент Путин и его сторонники не желали лишний раз рисковать и «дразнить гусей». Они хотели бы избежать любой возможности второго круга выборов, когда мог бы возникнуть соблазн использовать пресловутый «административный ресурс», что сделало бы ожидаемую победу Путина не столь триумфальной и легитимной.
Как бы то ни было, но позиция, которую занял Кремль по «Иракскому вопросу», не была предопределена заранее. Российский политический истеблишмент хорошо помнил о том, что тщетные попытки президента Ельцина противостоять действиям НАТО в Сербии в 1999 году, только лишний раз подчеркнули слабость России и ООН. Для того чтобы не повторять подобных ошибок в Ираке, администрация президента Путина вначале была готова занять более сбалансированную позицию относительно применения военной силы, так как стремилась избежать ухудшения отношений с Вашингтоном.
Ужесточение позиции Кремля, перешедшее в оппозицию Белому Дому, нельзя объяснить простым просчетом. Отчасти этому способствовали ошибки и недочеты во внешней политике США. Американская администрация была слишком оптимистично настроена, ожидая легко получить молчаливое согласие со стороны России. Поэтому она не особо занималась поиском приемлемой для Кремля «формулы согласия». А ведь российская сторона подавала знаки, что возможность избежать противостояния существует. Франция и Германия оказались более галантными и внимательными в своем «ухаживании» и смогли уговорить Россию создать ось Париж-Берлин- Москва, противостоящую «односторонним действиям США».
Являясь союзниками США, Франция и Германия стали для России определенным политическим прикрытием. В глазах общественного мнения России Москва перестала быть проамерикански настроенной и менее самостоятельной, чем Париж или Берлин. Перед Кремлем замаячила перспектива преодолеть все барьеры в Европе, оставшиеся со времен холодной войны и объединиться с ведущими европейскими государствами для того, чтобы «противодействовать агрессивному курсу американскому империализма». И президент Путин решил попытаться «расширить окно возможностей в Европе».
Все же на ранних этапах «споров по Ираку» Россия не хотела осложнять свои отношения с США и давала понять, что, хотя она и не поддерживает применение военной силы, но и не будет активно выступать против позиции США. Однако, после многочисленных телефонных переговоров президента Ширака и канцлера Шредера с президентом Путиным, Кремль стал дрейфовать в сторону противостояния с США. Ему было непонятно настойчивое стремление Белого Дома «протолкнуть» новую, более жесткую резолюцию ООН по Ираку. В конечном итоге риторика России стала все более походить на высказывания во Франции и Германии, и она твердо заняла оппозиционную США точку зрения.
При этом необходимо помнить о том, что российская политическая элита была и остается недовольной, с ее точки зрения, «однобокими и неравноправными» отношениями с США. Российская национальная гордость уязвлена тем, что России пришлось стерпеть и приспосабливаться к процессу расширения НАТО на восток, «проглотить» выход США из Договора по ПРО и молчаливо согласиться с появлением американских баз на территории центральноазиатских государств (между прочим — бывших советских республик). А уж пресловутая поправка Джексона-Вэника просто превратилась в символ, который, по мнению российской стороны, красноречивей всего свидетельствует о пренебрежительном отношении США к интересам России.
Хочется заметить, что все упреки России об однобокости и несправедливости двусторонних отношений с США не совсем верны. Возьмем, например, разгром Талибана, в котором Москва сама видела угрозу национальной безопасности, но, в отсутствии ресурсов и средств, вряд ли смогла бы самостоятельно решить эту проблему.
Далее, Вашингтон изменил свою позицию «по чеченской проблеме», включив ряд групп боевиков в список международных террористических организаций. США оказали политическое давление на Грузию, заставив ту решить проблему с чеченскими боевиками в Панкисском ущелье и перекрыть каналы их финансирования из-за рубежа. А после теракта на Дубровке в октябре 2002 года администрация президента Буша отказалась от идеи переговоров с Асланом Масхадовым.
И, наконец, не вдаваясь в подробности, уместно вспомнить, как много сделала американская сторона для поддержания демократии в России в предыдущее десятилетие. Можно много спорить о пользе международных кредитов и займов и о периоде правления президента Ельцина, но сказать, что США вообще ничего не сделали для России и ее интересов было бы неправдой.
Москве следует помнить, что именно администрация Буша настояла на реальном расширении сотрудничества между Россией и Североатлантическим альянсом через создание Совета НАТО — Россия.
Американская сторона стала инициатором начала так называемого «энергетического диалога», который поможет развитию отношений между американским и российским бизнесом. К сожалению, в отличие от президента Буша, многие члены его команды в отношениях со своими российскими vis-а-vis очень часто демонстрировали свое «имперское превосходство», что не могло не омрачить двустороннее сотрудничество.
Вообще одной из главных проблем, мешающих развитию российско- американских отношений, является наличие всевозможных комплексов, которые остались со времен холодной войны или появились в результате ослабления и деградации самой России. Если Вашингтон стремится к более эффективному сотрудничеству с Москвой, то ему всегда следует помнить и о подозрительности и об уязвленном самолюбии, но не стремиться преодолеть все эти «комплексы неполноценности» за счет интересов США. Подобные шаги могут лишь привести к тому, что Россия начнет ошибочно воспринимать свою «значимость», что еще больше исказит суть двусторонних отношений. С другой стороны, невозможность преодоления всех этих комплексов будет порождать новые противоречия между США и Россией.
Очевидно, что умом Россия понимает — на сегодняшний день США являются единственной доминирующей супердержавой. Одновременно ее беспокоят односторонние действия и «неподотчетность» американской мощи. Все эти озабоченности должны учитываться при реализации внешнеполитической стратегии США в отношении России. Американская сторона должна помочь России преодолеть свои «комплексы неполноценности». Уже
|
Оставить комментарий к статье
|
|
